Из воспоминаний Георгия Антоновича Храмовича, бывшего секретаря Чериковского подпольного райкома партии Могилевской области. В 1941 -1942гг. - командир Чериковского партизанского отряда, который дествовал на границе Чериковского и Пропойского районов.

"….Назад мы не могли перейти линию фронта там, где пробирались в тыл врага. Немцы подтянули много войск к Кричеву и заняли всю местность. За одну ночь мы сделали бросок примерно в 35 километров и остановились в лесу севернее поселка Гривки Чериковского района. По дороге взяли языка. Им оказался солдат 34-й пехотной дивизии 2-й армии. Эта дивизия только что пришла на смену 4-й танковой. Наш лейтенант остался доволен захватом языка. Попутно мы установили, что западнее Черикова расположена 10-я вражеская мотодивизия.
Это мы узнали из документов убитого нами немецкого офицера. Встретился он нам, когда переходили дорогу восточнее деревни Шароевка. Сначала мы попытались взять его живым. Но офицер изловчился и успел выхватить пистолет. Пришлось пристрелить.
Наши люди выбились из сил. Трое суток на ногах, почти без сна, среди вражеских войск. Нервы напряжены до предела. Последний тридцатипятикилометровый бросок всех свалил с ног. Когда объявили привал, все уснули, кто где присел. Охранять поставили самых выносливых: Щавликова, лейтенанта и сержанта (к сожалению, не помню ни их фамилий, ни имен).
На рев моторов по дорогам Гижня — Долгое — Припечйно и Припечино — Гиженка — шоссе, на редкие автоматные и пулеметные очереди мы не обращали внимания. Прислушивались только к артиллерийской дуэли через Сож между нашими и немецкими войсками. Но когда начался бой юго-западнее нас в направлении деревни Красная Слобода, была подана команда: «В ружье!»
Не приходилось сомневаться, что бой ведет какое-то крупное подразделение Красной Армии, выходящее из окружения. Наша группа пошла навстречу. Выяснилось, что колонна, примерно до батальона, под командованием генерал-майора пробивается к своим. Вскоре она вошла в лес западнее поселка Черныши Пропойского (ныне Славгородского) района.
Преследовавший ее противник в лес не пошел. Он повел методический артиллерийский и минометный огонь в направлении отходившей колонны. Над лесом появились вражеские самолеты, они обстреляли из пулеметов и начали сбрасывать бомбы.
Генерал-майором, как я узнал позже, был Петр Николаевич Ахлюстин. Он с боями вел колонну от самой западной границы. Здесь принял решение с ходу пробиваться через линию фронта, перейти шоссе Москва — Варшава и форсировать Сож, не ожидая, пока противник разгадает намерения и примет контрмеры.
Трудно было с ранеными, их приходилось нести. Некоторые просили генерала оставить их, чтобы не быть обузой для всей колонны. Но генерал был тверд. Как я узнал от красноармейцев и командиров, он приказал не оставлять даже трупов советских воинов на поругание врагу, а хоронить, по возможности, с воинскими почестями. Генерал был тоже ранен.
Нас поразила исключительная выносливость бойцов, их высокий моральный дух. И примером для всех был прежде всего генерал.
Колонна сосредоточилась в километре западнее деревни Александровка 1-я. Мы пошли впереди в качестве проводников. До шоссе Москва — Варшава оставалось три километра. От шоссе до брода в районе деревни Александровка 2-я немногим более трех километров, а там — свои, конечная цель поистине героического похода по тылам врага.
У красноармейцев не было тяжелого оружия, они готовились пойти в атаку с винтовками и пулеметами, имея огра­ниченный запас патронов. Мы открыли один из тайников и отдали патроны, которые спрятали при выходе в тыл врага 24—27 июля, за что получили искреннюю благодарность от генерала.
Эти шесть с лишним километров были самыми трудными. Ближайшие тылы перенасыщены вражескими войсками, передовые позиции укреплены, шоссе Москва — Варшава и река Сож представляли серьезные естественные препятствия.
Партизан послали в головную походную заставу и боковые охранения. Им приказали не отрываться от основной колонны, держаться на расстоянии видимости. Как я понял, замысел генерала состоял в том, чтобы в любую минуту можно было отразить удар врага, с какой бы стороны он ни последовал. Такое построение колонны обеспечивало круговую оборону на марше.
К шоссе подошли без единого выстрела. Строго соблюдали все виды маскировки. На шоссе все-таки завязалась перестрелка. Первая вступила в бой головная походная застава, в которой находился и я. Немецких патрулей с ходу смяли. Колонна двинулась к реке.
Фашисты начали наседать с флангов, давить на арьергард. Огонь усилился. Вскоре вступили в бой артиллеристы и минометчики врага. Снаряды и мины стали рваться в нашем расположении. Появились раненые. Некоторые замертво падали на землю со сжатой в руках винтовкой или пулеметом.
На дороге, ведущей от шоссе к Александровке 2-й, встретили немецких мотоциклистов. Не останавливаясь, почти в упор, расстреляли их. Мотоциклисты не оказали серьезного сопротивления. По-видимому, они не ожидали такой встречи в своем тылу.
Головная походная застава, а за ней и вся колонна, ускорили марш, чтобы опередить врага, успеть обрушиться на него, укрепившегося вдоль Сожа, прежде чем он повернет фронт в нашу сторону.
Однако чем ближе заветной цели, тем плотнее был огонь со стороны реки. Но ничего ужо не могло остановить нас. Каждый понимал, что это последний решающий бой на пути к своим. Все стремились быстрее преодолеть пространство между шоссе и рекой. Никто не хотел возвращаться назад. За шестисоткилометровый поход бойцы и командиры насмотрелись на зверства немецко-фашистских оккупантов, видели расстреляных, повешенных, замученных, сожженные населенные пункты.
Гитлеровцев на берегу Сожа разгромили в рукопашной.
Генерал-майор П. Н. Ахлюстин до подхода к реке, хотя и был ранен, шел в голове колонны и через посыльных руководил боем. Когда же приступили к форсированию реки, он остался на правом берегу и руководил переправой. На просьбы подчиненных переправиться с передовым подразделением генерал ответил категорическим отказом.
К немцам подошло подкрепление. Усилился автоматный огонь. Снаряды и мины разрывались в воде и на берегу. Но часть их падала и в расположении немецких войск — так близко подошли они.
Генерал-майор оставил западный берег реки с последней группой бойцов и погиб в водах Сожа от прямого попадания вражеского снаряда.
Уже тогда мы говорили, что смерть генерала похожа па гибель героя гражданской войны В. И. Чапаева.
Когда узнали о гибели П. Н. Ахлюстина, у многих бойцов появились па глазах слезы..."